Кровавый отпуск - Страница 57

И омерзительным до тошноты был возившийся у меня на коленях карлик. Хозяин, блин! А ведь было достаточно лишь слегка дернуть ногой, чтобы так двинуть его по яйцам, что он забыл бы о похоти очень надолго. О-очень надолго! Если ни на всю жизнь. Мне очень хотелось поступить сейчас именно так.

Но я лишь лежала пластом и молча старалась переварить все то, что сейчас происходило со мной. И убеждала себя в том, что бывает и хуже. Когда в Таиланде меня заставляли есть огромных древесных личинок, я тоже считала, что пережить такое немыслимо. Но ведь пережила! Пережила и вот валяюсь теперь под потным вонючим карликом… Тьфу, я предпочла бы сейчас еще раз нажраться личинок!

А ногами дергай не дергай, отбивай «хозяину» его инструмент не отбивай, все равно ничего из этого выгадать не смогу. Получу лишь моральное удовлетворение оттого, что досадила уродцу. А потом он, когда немного очухается, просто замочит меня, беспомощную в этом проклятом ошейнике и со связанными руками. Это уже не войны с ментами, наглыми и похотливыми, но все же находящимися в здравом рассудке. Это — психологическая борьба с сексуальным маньяком, непредсказуемым и взрывоопасным. И разминировать этого маньяка надо осторожно и неторопливо, ожидая в любой момент напороться на какой-нибудь неприятный сюрпризец.

А очередной неприятный сюрпризец был уже тут как тут. Карлик, вдоволь натеревшись о мои ноги, неожиданно оставил меня в покое, слез с кровати и прошлепал к шкафу. Я, осторожно повернув набок голову, наблюдала за тем, как он извлек оттуда какие-то очередные садистские погремушки, цинично продемонстрировав их мне и объявил:

— Матильда, сейчас все будет нормально.

В этом я сомневалась. Что там еще придумал маньяк?

Он всего лишь решил сковать мне ноги. И все-то у этой сволочи было предусмотрено, и все оборудовано! Зацепил за заднюю спинку кровати две цепи, торжественно побренчал блестящими кандалами — самыми настоящими кандалами, какими пользовались еще работорговцы, — и уже через пару минут мои икры — повыше веревок, повыше штанов — охватили два металлических кольца.

— Отлично, вот так, — прокомментировал карлик, повозился немного с узлами у меня на щиколотках, и ненужная больше веревка полетела на пол. Следом за ней туда же отправились штаны и трусы. — Теперь еще руки. — Мелкий пакостник переступил через меня, ухмыльнулся зловеще, подпрыгнул и с размаху уселся мне на живот.

Так, что перехватило дыхание! Я непроизвольно дернулась вперед и острые шипы ошейника снова впились мне в шею. На этот раз куда глубже. На этот раз они прокололи кожу-до крови.

— С-сука… — ели смогла выдавить я, и «хозяин» довольно хихикнул:

— Не нравиццы?

Я промолчала в ответ.

— Не нравиццы?!! — пронзительно пискнул он и с размаху двинул меня в грудь кулачком.

— Нет, — просипела я.

— Ага! — Карлик был явно доволен. — То ли еще будет, Матильда!

Я в этом не сомневалась. Будет много чего интересного. Как говорится, по полной программе. А сейчас всего лишь увертюра к балету. Прима пока что сидит в гримерке и не спешит появляться на сцене.

— Ну что, Матильда? — «Хозяин» поелозил жиденькой задницей и поудобнее устроился у меня на животе, — Вот развязать тебя думаю. Не дело это, весь день-то со связанными руками. Ведь правда?

Я перехватила его взгляд и молча кивнула.

— Пра-а-авда. — Рожица карлика расплылась в довольной ухмылке. — А как ты себя будешь вести, коль развяжу?

Я сразу попробовала бы его убить. Или, как минимум, вышибить из сознания.

— Нормально, — как-то уж очень безлико, очень неубедительно пробормотала я.

— Нармальны-ы-ы? — радостно тявкнул «хозяин». — Нармальны, гришь?.. Врешь ты, Матильда! Мне врешь! А зря! Я ить знаю все про тебя. Все-все-все, чего натворила. А? Мылицыанеров поубивала, тварь! Из-под стражи сбежала! Везде тебя ищут, меня предупреждали специально, что если вдруг встречу бабу в лесу молодую, так чтобы я это… того… осторожнее. Эвон и бумажка лежит у меня с фоткой твоей. — Карлик снова осклабилсж в широченной улыбке и — сволочь такая! — по-хозяйски похлопал ладошкой меня по щеке. — А я осторожный. Я астаро-о-ожный! Вон как тебя взял да словил! А, Матильда? Понравилось?

Я молчала.

— Не понравилось. Да и ладно. Мне-то чего? Ты эта… тока пока, дура, не понимаешь, шо я ж тебя уберег, приютил у себя. А то гнить бы тебе в тюрьме. Али в могиле. А у меня ты как у Христа за пазухой здеся. Кормить буду, в баньку водить. Трахать буду как следует. Чего еще надо? Вон, девке, — карлик кивнул в сторону клетки, — телевизор с зарплаты собираюсь купить. Так што вы с ей не соскучитесь здеся… Как у Христа за пазухой, — еще раз пробормотал он. — А ты тока веди себя, как положено. Не… Это самое… Не бузи тока там, и все прочее. Не провиняйся там, ну и не будешь наказана. Понимаешь? Я снова молча кивнула. — Панима-а-аишь! Уважай меня, падчи-няйси, а я уж плохому не выучу. Я уж об вас, об дурах двоих, позабочусь. А уж если и перепадет вам иногда, так ить за дело. Не просто же так перепадет. Я ж просто так не лютую. — Карлик задумчиво пожевал своими бесцветными губками, чем очень напомнил старуху, которая хранит свою челюсть в стакане с водой. — Я ить, Матильда, с тобой по-простому, по-деревенски. Не учить вас порой, не лупить, понимаешь, так и толку не будет, Я ить добра вам желаю, тока добра. Так что не оби-жайси. Эвон, как тридцать шестая…

Он наконец соизволил подняться у меня с живота, и я смогла вдохнуть свободно. Руки за спиной опять затекли, и я совершенно не ощущала кончиков пальцев. И с ужасом думала о том, что карлик побоится меня развязать. И я так пролежу до утра. А в результате останусь без рук.